Взгляд из дюзы
Люди
Книги
Фильмы
Музыка
Живопись
Сеть
Все кучей
Форум
© С.Бережной, 2001
EZHEnedelki

Как чинить велосипеды

или Несколько слов в защиту идеи как таковой

© Сергей Бережной, 2000

 

 

Монах на краю светаЕсть нечто жизнеутверждающее в том, что российская фантастика регулярно гуляет на собственных похоронах. "Умерла!.." - восклицает один критик. "Ах, какое горе", - живо откликается российская фантастика, позевывая и отгоняя комаров. "Это конец!.." - через годик сокрушается другой критик. "Выпьем за помин души", - с готовностью предлагает российская фантастика, набулькивая на троих. "Пустыня, голимая пустыня!" - слышится еще через пару лет. "Ужас просто!" - откликается из-под пышного арбузного дерева российская фантастика, прихлебывая из пробегающей тут же молочной реки.

Известный астрофизик и один из классиков русскоязычной фантастики П. Амнуэль опубликовал на днях в Интернете искреннюю и горькую статью "Время сломанных велосипедов". Поводом для ее написания послужили недавние вручения ежегодных премий за лучшие фантастические произведения 1999 года. Амнуэль слегка расстроен несовпадением мнения присуждателей премий с его собственным и признает, что он "ничего не понял в литературном процессе". Далее автор поясняет, что он ошибался, связывая литературный процесс с присуждением премий, но на ошибку ему указали, и теперь он нашел более точный метод. Присуждение одной премии произведению можно не рассматривать как свидетельство его, произведения, выдающейся роли в литературном процессе. А вот если произведению присуждены все существующие премии? Если к единому мнению пришли все жюри, если и аудитория "Интерпресскона", и лично Борис Стругацкий, и жюри "АБС-премии" (только "Странник" в этом году еще не присуждался), - все, буквально все сошлись на том, что повесть волгоградца Сергея Синякина "Монах на краю земли" достойна звания лучшей фантастической повести 1999 года? Такой консенсус, по мнению П.Амнуэля, свидетельствует о многом. И потому, господа, "научная фантастика в России умерла".

Забавнее всего, что у П.Амнуэля нет никаких собственно литературных претензий к "Монаху на краю земли". И сюжет, и психологическая глубина, и композиция повести, и язык произведения нареканий у него не вызывают, он даже подчеркивает эти достоинства. Единственная, но основополагающая причина его приговора - сюжетообразующая "научная" идея, использованная Синякиным. Такой идеей Амнуэлю видится - я не оговорился, именно видится, но никак не является! - образ плоской земли под хрустальным куполом. Амнуэль в растерянности: на основе совершенно мракобесной теории, к которой невозможно относиться серьезно, создано вполне серьезное по тематике и по исполнению произведение. А так не бывает, это невозможно, это противоречит всему опыту, накопленному научно-фантастической литературой! Ваш велосипед сломан, он ездить не может!

Вот, собственно, самые основные положения статьи Амнуэля. Конечно, любой текст богаче пересказа, тем более тенденциозного; вот потому-то и важно, чтобы читатель был знаком со всем корпусом обсуждаемых текстов. Не только с моими заметками, которые с неизбежностью упрощают построения Амнуэля, не только со статьей Амнуэля, которая с неизбежностью упрощает замысел и смысл повести Синякина, но и с самой повестью, которая тоже что-нибудь с неизбежностью упрощает. Например, картину мироздания...

Вот с картины мироздания и начнем.

Представления людей о мире менялись на протяжении всей истории человечества. Известная гравюра, которую поминает в повести Сергей Синякин, - это, по сути, язвительная сатира на представления о мире, устаревшие уже к эпохе Возрождения. К тому времени, когда был создан этот шарж, в Европе идея плоской Земли была практически мертва. Римская церковь официально придерживалась птолемеевской геоцентрической теории, по которой в центре Вселенной находится неподвижная шарообразная Земля, вокруг коей по круговым орбитам вращаются Солнце, Луна и планеты. Потом были работы Коперника, Кеплера, Галлилея - в общем, смотрите школьный курс, который, кстати, ясно показывает, что имело место именно последовательное и поступательное развитие представлений о мироздании.

Но эта последовательность и поступательность были обусловлены только самоотверженностью искателей Истины, которых всегда - всегда! - безжалостно травили блюстители господствующей идеологии.

Особенно тяжкая кара постигала тех, кому удавалось добыть доказательства своей правоты.

Теперь давайте представим - как это представил Сергей Синякин: найдено неоспоримое доказательство того, что все мировоззренческие открытия последнего тысячелетия - фальшивка. Все, что определяло наше отношение к миру, - ложь.

Надо ли продолжать? Аналогия с тем, как и какой кровью все мы избавлялись от псевдокоммунистической советской идеологии, до изумления очевидна. Синякин сумел выразить этот всеобщий мировоззренческий катаклизм в удивительно четкой и ясной метафоре, настолько зримой, что опытный П.Амнуэль даже принял его метафору за "научную идею".

Ну что ж, давайте рассмотрим эту идею с точки зрения не науки, конечно, но хотя бы научной фантастики.

Неужели Аркадий Штерн, герой повести Синякина, обнаружил что-то совершенно беспрецедентное (для литературы)? Хрустальный купол с приклеенными звездами, небесные механизмы, управляющие ходом светил, - все это находится в полном согласии с парадигмами современной научной фантастики. О, нет, конечно, это никак не стыкуется с данными науки - если полагать, что Земля, на которой жил Аркадий Штерн, - действительно планета. Но открытие Штерна убедительно доказало, что это не так. Его Земля - это искусственный мир, созданный с явно экспериментальными целями.

И снова - аналогии налицо. Искусственный "мир в ящике" в "Гравилете `Цесаревич`" Рыбакова, купол в "Рыцарях Сорока Островов" Лукьяненко, замкнутый на себя мир Наставников в "Граде Обреченном" Стругацких... Обратите внимание, речь идет только об отечественных произведениях - хотя и в зарубежной фантастике немало экзерсисов на сходную тему. Самую, пожалуй, прямую аналогию с повестью Синякина можно найти в американском кино - вспомните замечательный фильм "Шоу Трумана" или чуть менее популярный "Темный город".

Сергей Синякин сумел метафорически показать в "Монахе..." всю сложность нынешней мировоззренческой ситуации для обитателя бывшего СССР. Мы переживаем откат. Мы наблюдаем расцвет откровенного церковного мракобесия, которое трактуется как инструмент возрождения то нравственности, то национального духа. Мы уходим из космоса вслед за американцами - а это уже стратегическое поражение невиданных масштабов для всего человечества. Технологический рывок, вызванный "холодной войной", подорвал силы нашей цивилизации, и сейчас мы наблюдаем отступление от завоеванных позиций почти повсюду - в том числе и в науке. Где термояд, над которым работают уже полвека? Где сверхпроводимость при высоких температурах (кстати, самый большой научный скандал последнего десятилетия)? Где научная станция на Луне? Где альтернатива двигателю внутреннего сгорания?

Рискну повторить еще раз - на фоне этого всеобщего регресса метафора Сергея Синякина выглядит абсолютно уместной, а упреки в отсутствии новых научных идей в адрес его повести - расстрелом за верно составленный по заданным рифмам сонет.

Но, конечно, аргументация П.Амнуэля должна выходить за пределы одного - пусть даже показательного - художественного текста, когда он говорит о кончине научной фантастики в России. Вот, например, он ссылается на утверждение, которое ему "в последнее время приходилось многократно и читать, и слышать": `Читателям плевать на философские мысли и проблемы автора... деньги платят не за философские откровения`. Источник цитаты, впрочем, не назван, что лишает лично меня необходимости - но не возможности - полемизировать с чьим-то (сделаю вид, что я не знаю, с чьим именно) маргинальным высказыванием. Этот человек говорил о своем отношении к литературе - или о том, как он представляет свою референтную группу. Моя собственная точка зрения существенно иная и соответствует воззрениям другой референтной группы. Уже само существование этих разных референтных групп делает бессмысленным следующий пассаж из статьи П.Амнуэля:

`Почему... авторы и критики дают право на жизнь лишь тому из многочисленных поджанров фантастики, который им нравится по складу их ума? И почему уважаемые авторы и критики полагают, что точно знают, за что платят деньги читатели?`

"Дают право на жизнь" - это, конечно, передержка, но каждая из групп действительно реагирует лишь на близкий этой группе набор имен. Я, скажем, предпочитаю игнорировать новые произведения Головачева или Никитина, за книги которых голосует рублем большинство читателей. Но это же не означает, что я не признаю за этими книгами права на существование. С работами Андрея Лазарчука, Александра Громова, Марины и Сергея Дяченко, Вячеслава Рыбакова ситуация обратная - эти авторы близки мне, но игнорируются иными референтными группами. Ну, и что? У каждой из этих групп свои взаимоотношения с литературой, вот и все. Кстати, П.Амнуэль придерживается точки зрения, сходной с моей собственной, - но лишь пока дело не касается "новых идей" в фантастике.

`Авторы вывелись еще и потому, - пишет П.Амнуэль, - что на протяжении десятилетий слышали от мэтров, что новые идеи фантастике не нужны, фантастика НЕ ДОЛЖНА прогнозировать, фантастика НЕ ДОЛЖНА то, а ДОЛЖНА это...`

Этот очевидный выпад в сторону разработанной Стругацкими концепции "реалистической фантастики" - на самом деле еще один очевидный промах. П.Амнуэль, кажется, имеет в виду идеи научные (это только кажется - объясню ниже). Но концепция Стругацких никогда не исключала из оборота литературной фантастики научные идеи - она лишь не придавала им главенствующего значения. Идеи точных и естественных наук так же входят в литературный оборот, как и идеи наук гуманитарных. (В данном случае я рискнул взять на себя трактовку чужой концепции - моя собственная концепция, как мне кажется, допускает еще более широкий взгляд на фантастическую литературу; скажем, с моей точки зрения, между тем, что сейчас называется НФ, и тем, что сейчас называется фэнтези, нет вообще никакой разницы - в смысле использованного авторами литературного метода, конечно.)

`По-моему (хотел бы ошибиться) в русской фантастике уже невозможны произведения типа "Пути меча" Г.Л.Олди, "Многорукого бога далайна" С.Логинова, я уж не говорю о том, что кто же теперь станет и сможет писать так, как писали в свое время те же братья Стругацкие, а также Г.Альтов, В.Журавлева, И.Ефремов...`

Пессимизм всегда почетен, но - почему такой ряд?! Чем "антинаучная" идея далайна принципиально отличается от того, что описал в "Монахе..." Синякин? Чем научнее сюжетообразующая идея "Пути меча"? А к другим литературным достоинствам повести, кроме "научности" сюжетообразующей идеи, у Амнуэля претензий, как он неоднократно подчеркивает, нет...

Предполагая, что `в русской фантастике уже невозможны произведения типа "Пути меча" Г.Л.Олди, "Многорукого бога далайна" С.Логинова"`, Амнуэль как-то забывает, что эти романы были опубликованы менее десяти лет назад. Мы современники этих книг, они - не прошлое наше, они - настоящее, и именно они определяют лицо современной фантастики.

Да, сейчас уже никто не напишет так, как Ефремов. Но проза Ефремова никуда не делась - переиздается, покупается и читается. Появились другие авторы, возникли новые стилистические направления в фантастике - а как же иначе? Но все наработки остались. Они просто перешли в писательский public domain, общее пользование, и теперь эксплуатируются большей частью во всякого рода боевичках с фантастическим антуражем и работах неофитов, известность которых, по понятным причинам, невелика. Потому-то они и выпадают из поля зрения П.Амнуэля и прочих людей, неравнодушных к фантастике как литературе.

Еще одна ссылка на безымянный авторитет: `Один из авторов написал в своей заметке: "За десять лет мы потеряли читателя", и у меня нет оснований это мнение оспаривать`.

А у меня есть. Я каждый день прохожу мимо книжных лотков, на которых ровно треть стенда занята фантастикой - причем не только книгами Головачева, Гуляковского и Никитина, но и попадающими в мою "референтную выборку" романами Стругацких, Лукьяненко, Лазарчука, Дяченко, Латыниной, Логинова, Олди, Громова... В неделю выходит около двух десятков новых книг - я бы постеснялся назвать это спадом читательского интереса. Стало быть, с количеством читателей фантастики в России все в порядке.

Но это с количеством, а как у нас с "качеством" этих самых читателей? Все ли они истинные гиганты духа, приверженцы высокой литературы? Амнуэль пишет, что `в начале девяностых на русский книжный рынок вывалилось и продолжает вываливаться огромное количество достаточно низкопробной западной фантастики - в подавляющем преимуществе в поджанре фэнтези. Вкус у читателя был испорчен`... Чего скрывать - кто хотел испортить вкус, тот его испортил. Но разве бульварное чтиво хоть когда-нибудь определяло качество литературного процесса? Разве вспоминают Эдгара Райса Берроуза, когда говорят об американской литературе 20-30-х годов? А ведь для Берроуза это был самый "публикабельный" период! Но вот ведь - вспоминают не его, а Томаса Вулфа, Теодора Драйзера, Синклера Льюиса, Джеймса Брэнча Кэйбелла, Говарда Лавкрафта... В конце концов, Маргарет Митчелл. И у меня нет никаких оснований полагать, что наше время в этом смысле чем-то отличается. Весь вопрос в том, кто у нас за Берроуза - но это как раз абсолютно точно сумеет определить Время.

П.Амнуэль: `Когда я говорю о новых идеях в НФ, то имею в виду не только идеи научно-технические. Идея может быть из области социологии, психологии, даже юриспруденции - откуда угодно. Где они?`

Вы просите примеров?

Александр Громов, "Мягкая посадка" и "Год Лемминга". Изумительно новые и отлично проработанные социопсихологические концепции.

Марина и Сергей Дяченко, "Пещера" и "Армагед-Дом". Блистательные модели социумов с совершенно нетрадиционными регулирующими механизмами. (То, что эти модели не претендуют на работоспособность за пределами романов, мы проигнорируем - ведь и мир "Полдня" Стругацких, как бы он ни был прекрасен, не проработан до уровня реалистичной социальной модели.)

Юлия Латынина в "Ста полях" и других романах цикла предложила совершенно новую картину взаимовоздействия цивилизаций, находящихся на разных уровнях социального развития.

Сергей Лукьяненко в "Лабиринте отражений" создал одну из лучших концепций обитаемого виртуального мира в мировой фантастике.

"Зона Справедливости" и "Катали мы ваше солнце" Евгения Лукина - чем П.Амнуэля не устраивают идеи этих романов, поистине новаторские миры, описанные в них?

Достаточно?

Да, все это идеи гуманитарные, но ведь П.Амнуэль не возражал и против таких. Да, буквально для каждой идеи можно найти идею-предшественницу и объявить все прочие вторичными и не заслуживающими внимания. Обычно это делается людьми, которые слабо разбираются в вопросе - для большинства научных и иных проблем новый поворот темы, осмысление с новой стороны практически равноценно постановке новой проблемы. Иногда - открытию. П.Амнуэль это понимает прекрасно - невозможно упрекнуть в обратном одного из ведущих знатоков ТРИЗ. Но что же тогда его гнетет? Непонятно.

С иными критиками проще. Писателю Владимиру Савченко принадлежит высказывание, что фантастику, "как мухи, засидели гуманитарии". Пожалуй, Савченко остался последним НФ-ортодоксом. Проза самого П.Амнуэля гуманитарна в лучших традициях литературной фантастики - вспомним хотя бы роман "Люди Кода".

Далее об идеях: `...Где они? Их нет, поскольку постулировано, что фантастике они не нужны и вообще от идей один вред`.

Выявить бы автора сего "постулата"...

На Семинаре Стругацкого я как-то делал доклад на тему "Идеи в фантастической литературе". В ходе последовавшей дискуссии выявилось, что буквально у каждого из участников обсуждения есть своя трактовка: что же такое идея фантастического произведения. Причем заданное в докладе понимание этого термина практически никто не поддержал. Может, и мы сейчас, вслед за П.Амнуэлем, обсуждаем чье-то неправильно понятое положение?

А стоит ли оно того? Проехали и забыли.

Далее П.Амнуэль пишет, что `в повести С.Синякина декларируется нечто более важное для фантастики: идея может быть не только старой, но попросту бредовой`. После всего, что было сказано выше, следовало бы оставить эту инвективу без внимания. Однако - извините, господин Амнуэль, факты против Вас. Действительно, можно создать значительное литературное произведение даже на бредовой идее. В качестве примера, не взыщите, приведу Ваше собственное творчество. Вот базовая идея Вашего романа "Взрыв": метастазы раковых опухолей могут быть перенаправлены на перестройку человеческого организма в сверхчеловеческий. Идея сформулирована настолько четко, что дает возможность научной экспертизы. Вы представляете, как именно онкологи отреагируют на столь экстраординарное предположение? А уж основную идею Вашего романа "Люди Кода" - передачу генетической информации через текст Торы - я оставлю без научных комментариев просто из уважения к этому действительно серьезному тексту. Получается - да, действительно, можно создать значительное художественное произведение, оттолкнувшись от идеи, которая кому-то - или даже очень многим людям, - может показаться бредовой. А? Какой пассаж...

* * *

Что же в итоге?

Фантастика идеи, как было показано выше на конкретных примерах, в России живет и процветает. При этом она использует практически весь спектр существующих хронотопов, может задействовать весь диапазон известных научных и гуманитарных концепций (это следует из отсутствия глобальных идеологических ограничений), причем набор идей и приемов постоянно пополняется за счет богатой общественной практики. Она, фантастика идеи, не чувствует себя связанной никакими формальными догмами - хотя бы потому, что существует несколько слабо пересекающихся групп, работающих на разные аудитории и основывающихся на разных парадигмах литературного творчества.

Что же касается повести Сергея Синякина, то она, весьма вероятно, получит и "Странник". Но это ни в коей мере не будет означать окончательной и бесповоротной гибели российской фантастики, которая еще не раз сможет, как любой несуеверный весельчак, лихо и бесшабашно выпить за собственный упокой.

 


 

Материал написан в июле 2000 года. Опубликован впервые на сайте Интернет-магазина "оЗон"

 

 


Сайт управляется системой uCoz